Белый снег – Восточный ветер [litres] - Иосиф Борисович Линдер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
* * *
Успешная атака на Пёрл-Харбор подогрела воинственные настроения среди офицеров Квантунской армии, наиболее нетерпеливые жаждали поскорее сойтись в схватке с русскими. В коридорах штаба гуляли самые противоречивые слухи и предположения, а в кабинетах оперативного отдела начали в очередной раз спешно перекраивать план «Кантокуэн». Трезвомыслящие предлагали не торопиться и выждать, но эйфория легкой победы на Тихом океане кружила даже самые холодные головы.
* * *
Харбинская резидентура захлебывалась от противоречивой информации, поступавшей от агентов Леона, Сая и других. Новый ее резидент Консул, рискуя попасть в лапы японской контрразведки, каждый день встречался с ними, а затем подолгу засиживался на конспиративной квартире, пытаясь выловить из этого моря разрозненных и противоречивых фактов те, что могли бы раскрыть истинные планы японского командования. Его шифровки в Москву сразу ложились на стол наркома внутренних дел Лаврентия Берии.
Консул – Центру
12.12.1941 г.
По перепроверенным данным наших источников в штабе Квантунской армии и управлении жандармерии 7 декабря авианесущая группировка Японии совершила внезапное нападение на базу Тихоокеанского флота США на Гавайских островах Пёрл-Харбор.
В результате воздушных ударов японской авиацией было потоплено и повреждено большинство линейных кораблей, шесть крейсеров, эсминец и значительное количество вспомогательных судов, подбито и уничтожено около двухсот пятидесяти самолетов, надолго выведены из строя системы береговой охраны. Потери японской стороны незначительны: двадцать самолетов и несколько мелких судов.
По оценке Сая, результаты военной операции на Гавайях и в Малайе, а также успешное наступление японских войск на Филиппинах усилили воинственные настроения среди командования Квантунской армии. Многие офицеры штаба открыто говорят о необходимости практической реализации плана «Кантокуэн». Они полагают, что наступил подходящий момент для захвата Дальнего Востока и южной части Сибири.
Вместе с тем в Токио пока считают такое выступление преждевременным. Судя по высказываниям лиц, близких к начальнику Генерального штаба, нападение на Советский Союз, вероятнее всего, состоится не ранее весны следующего года, после разгрома американо-британской группировки на Тихом океане и создания необходимых резервов топлива для флота, авиации и бронетанковых сил.
По информации Леона, введенное США эмбарго на поставки нефти существенно сказалось на военных возможностях Японии. Имеющиеся запасы топлива позволяют ей вести боевые полномасштабные действия не более трех недель. Поэтому основные операции японской армии и флота в ближайшие месяцы будут вестись в южном направлении с целью захвата основных нефтепромыслов.
Другим существенным обстоятельством, которое учитывается японским командованием при выборе сроков нападения на СССР, являются погодные условия. Сильные морозы и обильные снегопады в декабре – феврале могут серьезно осложнить применение авиации и бронетехники в условиях Сибири, особенно на направлениях Благовещенск – Белогорск, Борзя – Чита, и свести на нет преимущество.
В связи с провалом явочной квартиры и захватом Аптекаря (Доктора) японской контрразведкой, а также арестом Ли в целях сохранения агентуры в штабе Квантунской армии и управлении жандармерии мною принято решение временно прервать связь с Саем, Леоном и Фридрихом. Ольшевский и Смирнов переведены на нелегальное положение.
Центр ответил через три дня. Его ответ был сух и лаконичен:
«Благодарю за работу. Примите все меры для сохранения агентуры. Обеспечьте вывод Ольшевского и Смирнова к границе. Окно для прохода нами будет обеспечено».
Глава 20
Жизнь постепенно возвращалась к Павлу Ольшевскому. Пошли двадцатые сутки с того дня, как ему вместе с Сергеем Смирновым удалось вырваться из засады, организованной контрразведкой в доме Свидерских, но далеко им отъехать не дали. Выпущенные вдогонку пули пробили колеса, и машина, пропахав десяток метров по мостовой, врезалась в фонарный столб. Сергей, не обращая внимания на кровь, хлынувшую из ссадины на голове, подхватил его под мышки и потащил в подворотню. Запоздалый залп просыпался на их головы кирпичной крошкой. Последнее, что осталось в меркнущем сознании Павла, – кромешная темнота сарая на задворках заброшенного склада.
Уложив его на доски, Сергей приготовился отстреливаться, но погоня потеряла след, звуки выстрелов постепенно удалялись в сторону речного порта.
В сарае они просидели целый день. Сергей, как мог, перевязал Павлу рану вырванным из рубашки лоскутом. Павел на глазах терял силы. С наступлением ночи Сергей взвалил Павла на плечи и потащил к бедняцким кварталам.
Рабочая слобода равнодушно смотрела на них темными глазницами подслеповатых окон. Зная, что выбора нет, Сергей решительно постучался в дверь первой попавшейся на пути халупы.
В окне вспыхнул свет керосиновой лампы, затем в сенцах раздалось шлепанье босых ног, лязгнул засов, и дверь приоткрылась. Отодвинув в сторону остолбеневшего хозяина, Сергей прошел в комнату и опустил Павла на кушетку. Жена хозяина, бабенка лет тридцати, охнув, осела на лавку. Из-за занавески, отгораживающей угол комнаты, донесся испуганный шепот, в полумраке блеснули три пары любопытных ребячьих глаз.
Первым пришел в себя хозяин. Он метнулся на кухню и принес оттуда жбан с водой, жена притащила чистых тряпок. Сергей наблюдал за тем, как они сняли с Павла повязки, в том числе сделанные еще Свидерским, и принялись промывать раны. Павел чувствовал себя все хуже и хуже, от большой потери крови лицо его было белым, глаза ввалились.
– Совсем плохой. Надо звать врача, – насупился хозяин.
– Саша… А мы? Дети? Ты подумал? – взмолилась жена.
– Пока думать будем, он помрет. Я пошел за Константинычем.
– А это кто? – насторожился Смирнов.
– Не бойся, не полицейская ищейка. Врач, – успокоил хозяин и, нахлобучив шапку, выскочил на улицу.
Отсутствовал он недолго, но эти короткие минуты показались Сергею вечностью. Он сидел как на иголках, опустив руку в карман, где лежал пистолет. Но опасения оказались напрасными. Появившийся в доме доктор не стал задавать лишних вопросов и сразу занялся Павлом. Как выяснилось, пуля прошла между ребер и застряла под правой лопаткой. Было удивительно, как с таким ранением Павел смог продолжить бой, прикрывая отход Свидерских и Дервиша.
Операция окончательно измотала Ольшевского – доктору пришлось повозиться, прежде чем извлеченная пуля свинцовой тяжестью брякнула на дно тазика. Павел после всего этого пришел в себя только перед рассветом. Убедившись, что все более-менее в порядке, Сергей оставил его на попечение Семиных, а сам отправился в город выяснить обстановку.
Вернулся он поздним вечером, мрачный как туча. Новости были хуже